Неточные совпадения
И действительно, радость засияла в его лице; но спешу прибавить, что в подобных случаях он никогда не относился ко мне свысока, то есть вроде как бы
старец к какому-нибудь подростку; напротив, весьма часто любил самого меня слушать, даже заслушивался, на разные темы, полагая, что имеет дело, хоть и с «вьюношем», как он выражался в высоком слоге (он очень хорошо знал, что надо выговаривать «юноша», а не «вьюнош»), но
понимая вместе и то, что этот «вьюнош» безмерно выше его по образованию.
Благообразный
старец, хотя и кивал одобрительно своей красивой патриархальной головой или встряхивал ею, хмурясь, когда другие возражали, очевидно, с большим трудом
понимал то, что говорил Нехлюдов, и то только тогда, когда это же пересказывали на своем языке другие крестьяне.
Гораздо более
понимал слова Нехлюдова сидевший рядом с патриархальным
старцем маленький, кривой на один глаз, одетый в платанную нанковую поддевку и старые, сбитые на сторону, сапоги, почти безбородый старичок — печник, как узнал потом Нехлюдов.
Выходя из монастыря и обдумывая все эти внезапные слова, Алеша вдруг
понял, что в этом строгом и суровом доселе к нему монахе он встречает теперь нового неожиданного друга и горячо любящего его нового руководителя, — точно как бы
старец Зосима завещал ему его умирая.
Знал Алеша, что так именно и чувствует и даже рассуждает народ, он
понимал это, но то, что
старец именно и есть этот самый святой, этот хранитель Божьей правды в глазах народа, — в этом он не сомневался нисколько и сам вместе с этими плачущими мужиками и больными их бабами, протягивающими
старцу детей своих.
— Простите меня… — начал Миусов, обращаясь к
старцу, — что я, может быть, тоже кажусь вам участником в этой недостойной шутке. Ошибка моя в том, что я поверил, что даже и такой, как Федор Павлович, при посещении столь почтенного лица захочет
понять свои обязанности… Я не сообразил, что придется просить извинения именно за то, что с ним входишь…
Пойми, Алексей, что если и возвратишься в мир, то как бы на возложенное на тя послушание
старцем твоим, а не на суетное легкомыслие и не на мирское веселие…
Если кто из этих тяжущихся и пререкающихся мог смотреть серьезно на этот съезд, то, без сомнения, один только брат Дмитрий; остальные же все придут из целей легкомысленных и для
старца, может быть, оскорбительных — вот что
понимал Алеша.
Все это и именно это
поняли народы,
поняли массы,
поняла чернь — тем ясновидением, тем откровением, которым некогда римские рабы
поняли непонятную тайну пришествия Христова, и толпы страждущих и обремененных, женщин и
старцев — молились кресту казненного.
Понять значит для них уверовать, уверовать — значит чтить, молиться.
Так братья и не успели переговорить. Впрочем, взглянув на Симона, Галактион
понял, что тут всякие разговоры излишни. Он опоздал. По дороге в комнату невесты он встретил скитского
старца Анфима, — время проходило, минуя этого человека, и он оставался таким же черным, как в то время, когда венчал Галактиона. За ним в скит был послан нарочный гонец, и старик только что приехал.
Я увидел людей изящных, простодушных, умных; я увидел
старца, который ласкает и выслушивает мальчика, как я; вижу людей, способных
понимать и прощать, людей русских и добрых, почти таких же добрых и сердечных, каких я встретил там, почти не хуже.
Аграфена вскочила. Кругом было темно, и она с удивлением оглядывалась, не
понимая, где она и что с ней. Лошадь была запряжена, и
старец Кирилл стоял около нее в своем тулупе, совсем готовый в путь. С большим трудом девушка припомнила, где она, и только удивлялась, что кругом темно.
Аграфена стояла перед ним точно в тумане и плохо
понимала, что он говорит. Неужели она проспала целый день?.. А
старец ее пожалел… Когда она садилась в сани, он молча сунул ей большой ломоть ржаного хлеба. Она действительно страшно хотела есть и теперь повиновалась угощавшему ее Кириллу.
«Верит», — думал Кожемякин. И всё яснее
понимал, что эти люди не могут стать детьми, не смогут жить иначе, чем жили, — нет мира в их грудях, не на чем ему укрепиться в разбитом, разорванном сердце. Он наблюдал за ними не только тут, пред лицом
старца, но и там, внизу, в общежитии; он знал, что в каждом из них тлеет свой огонь и неслиянно будет гореть до конца дней человека или до опустошения его, мучительно выедая сердцевину.
— Mais… j'en prendrai avec plaisir [С удовольствием.] — скромно отвечал маститый
старец, но скромность эта была так полна чувства собственного достоинства, что мы сразу
поняли, что не мы почтили
старца, но
старец почтил нас.
Я очень хорошо
понимаю, что при тогдашнем патриотическом настроении Петербурга появление
старца Дмитревского в патриотической драме должно было привесть в восторженное состояние публику; но, смотря на это дело с художественной стороны, я нисколько не жалею, что не видал этого спектакля.
Не знаю, сколько раз я эту «Верую» прочел, чтобы не заснуть, но только много; а старичок все в своем гробе молится, и мне оттуда сквозь пазы тесин, точно свет кажет, и видно, как он кланяется, а потом вдруг будто начал слышаться разговор, и какой… самый необъяснимый: будто вошел к
старцу Левонтий, и они говорят о вере, но без слов, а так, смотрят друг на друга и
понимают.
Старец радовался, найдя человека, который так вполне
понимает его; в сотый раз повествовал он ему свою жизнь и свои надежды, и в сотый раз с умилением и благодарностию слушал юноша.
— Производите беспорядки, пугаете молодую даму, робкую женщину, которая не знает, куда деваться от страха, и, может быть, будет больна; беспокоите почтенного
старца, удрученного геморроем, которому прежде всего нужен покой, — а все отчего? Оттого, что вам вообразился какой-то вздор, с которым вы бегаете по всем закоулкам!
Понимаете ли,
понимаете ли, в каком вы скверном теперь положении? Чувствуете ли вы это?
— Тут вышло что-то странное, — отвечал Денисов. — Все это было так еще недавно, и много людей, видевших его и говоривших с ним, еще живы; рассказы их противоречивы.
Понять нельзя… Кто говорит, что пробыл он с людьми Божьими только шесть дней, кто уверяет, что жил он с ними три года; а есть и такие, что уверяют, будто
старец жил с ними целых двенадцать лет, отлучаясь куда-то по временам.
«Мечтаю видеть и как будто уже вижу ясно наше грядущее, — говорит все тот же святой
старец. — Ибо будет так, что даже самый развращенный богач наш кончит тем, что устыдится богатства своего перед бедным, а бедный, видя смирение его,
поймет (что
поймет?!) и уступит ему, с радостью и лаской ответит на благолепный стыд его. Верьте, что кончится сим, на то идет».
И
понял гордый
старец волю Аллаха и открыл ворота крепости и вывел жен и детей своих…
Но я мелко и недостойно
понимал о высоком
старце: он так окинул прозорливым оком ума своего всю вселенную, что не могло быть никого, кто бы мог обмануть его в деле веры.
Гиезий если не
понял, то почувствовал положение
старца и с робким участием сказал...
— Я думаю, что граф Строганов
понял меня. Бедный
старец был огорчен до глубины души.
Долго еще племянник слушал его, поверженный в ничтожество громовыми истинами
старца, как бы приходившего на миг из гроба, чтобы обличить его в раболепстве. Подачкин, разинув рот, слушал также, ничего не
понимая. Налитый стакан стоял нетронутый.
— Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным
старцем, — сказал он, кротко-презрительно улыбаясь и этою улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем
понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил.
Добрый народ у костей доброго
старца возлюбил и
понял бога, сотворившего сего добряка, и сам захотел служить богу, создавшему такое душевное «изящество».
—
Понял ли ты теперь, — продолжает
старец, — что Лаилиэ — это ты, и те воины, которых ты предал смерти — ты же.
— Как долго? — говорит
старец. — Ты только что окунул голову и тотчас опять высунул ее; видишь, вода из кружки еще не вся вылилась.
Понял ли ты теперь?